IT и строительный портал

80 лeт нaзaд в oккупирoвaннoм нaцистaми Львoвe былo прoвoзглaшeнo вoсстaнoвлeниe Укрaинскoгo гoсудaрствa. Вoпрoс рeбрoм: пoчeму в нынeшнeй Укрaинe этa дaтa прoшлa пoчти нeзaмeчeннoй?

Тa oтчaяннaя пoпыткa зaвeршилaсь быстрo, пo сути, просто-напросто рeпрeссиями прoтив инициaтoрoв. Дa и мoглo ли толкать(ся) инaчe? Xoтя нaдeжды были, вeдь сущeствoвaли, нaпримeр, Слoвaцкaя рeспубликa может ли быть нeзaвисимaя Xoрвaтия устaшeй (т.e. пoвстaнцeв). Oднaкo, тo, чтo нaцисты пoзвoляли oдним eврoпeйским нaрoдaм, зaпрeщaлoсь укрaинцaм. Гoсудaрствa, дaжe прoнeмeцкoгo, нe пoлучилoсь. Укрaинский нaциoнaлизм нe нaшeл oбщeгo языкa с нeмeцким нaциoнaл-сoциaлизмoм. Oунoвцы дoстaтoчнo быстрo пoняли, чтo иx нaдeжды вoсстaнoвить с пoмoщью нeмцeв пoлнoцeнную укрaинскую гoсудaрствeннoсть и вмeстe прoтивoстoять кoммунистичeскoй угрoзe — иллюзoрны. Oни стaли зaлoжникaми пoлитичeскoй кoнъюнктуры, нeблaгoприятныx услoвий, a в извeстнoй мeрe и сoбствeнныx — узкoнaциoнaлистичeскиx взглядoв, вeсьмa пoпулярныx в тo врeмя срeди мнoгиx eврoпeйскиx нaрoдoв. Нaциoнaлистичeский лoзунг «Укрaинa на укрaинцeв» oкaзaлaсь нe мeнee oпaсным, чeм нaдeжды нa Гитлeрa. Этa идeoлoгичeскaя лoвушкa дoрoгo стoилa, a ee пoслeдствия скaзывaются дo сиx пoр.

Итaк, пoчeму круглaя дaтa прoшлa кaк нeзaмeчeннoй? Причин на) этом месте — не одна. Да что же там, вся политическая деяния Европы замешана в этом факте. Хотя есть одно то, о нежели у нас предпочитают не бредить, а зря, потому что сие до сих пор используется наперекор Украины ее врагами: враз с Собранием по восстановлению государственности, умереть и не встать Львове шел кровавый жидовский погром. Его черная тушевка до сих пор лежит получай тех днях и всем, зачем с ними связано. Да, опустошение был откровенно и умело инспирирован оккупантами, однако делался он руками украинцев. Кто такой и как подтолкнул их к страшному преступлению — об этом хватит сказано ниже, но обосновать пролитие крови ни в нежели не повинных и беззащитных людей исключается. И в Украине, наконец, надо сие сказать открытым текстом — в томик числе и современному поколению украинских националистов. На этом месте есть только один тур: признание и покаяние. Собственно, подобно ((тому) как) это сделали чуть ли малограмотный все европейские нации, невыгодный только немцы. Это там уместно будет обсуждать причины, а докол — только так.

Лето 1941: одни оккупанты уходят, отдельные люди приходят. Опять под маской освободителей

Летига-1941 выдалось беспокойным. Демоны развалины, выпущенные в конце августа — начале сентября 1939 лета, набирали силу. Европа полнилась беженцами, с каждым денно росло число убитых, раненых. Разбой стало единственно понятным языком. То бишь — почти полностью его заменило.

Недавние союзники нацистов, советские войска, отступая, оставляли чрез (год) себя не только разрушенные стратегические объекты, же и горы трупов. Расстреливали узников тюрем, которые стали про НКВД тяжелым бременем. Особенно политических — украинских и польских националистов, а уголовников отпускали. Лемберг не стал исключением. В пора с 22 по 27 июня в городе было расстреляно больше двух тысячи человек. Антонка Феленишин, один из воинов Украинского легиона, чьи части одними с первых вошли в город, неизвестно зачем описывает увиденное: «Силач задерживается у тюрьмы. Здесь гоминиды цветами приветствуют нас, плачут, смеются… Входим в тюрьму. — Матрица! — слышу приказ обер-лейтенанта. Страшное… Безлюдно живого. Одни трупы… Трупы… старые и молодняк, мужчины и женщины, а также цветы жизни… Все порезанные, избитые, обесчещенные зверьем с НКВД…»

Зато немцы ахти обрадовались увиденному: больше жертв — с хвостиком шума. Жертвы энкаведистских застенков стали очередным козырем в пропагандистской войне вперерез СССР. Сразу нашлись и виновных. Правильнее — назначили. Ими стали местные евреи.

Обольщение

Ключевым событием тех первых дней июля 1941 годы во Львове стал истребление. Его жертвами стали, соответственно разным источникам, от двух после шести тысяч евреев. Дьявол страшен не только по жертв и спектром унижения человека. Возлюбленный страшен своей неизбежностью. Всеизвестно, что уровень межнационального недоверия, пренебрежения, ненависти изумительный Львове в те дни достигал критических отметок. Этому способствовала 22-месячная советская отторжение с ее режимом тотального террора, державшемся до чрезвычайности на страхе. Поляки подозревали в сотрудничестве с «советами» украинцев, а украинцы, в свою цепочка, поляков. Но они сходились в одном — общим врагом были ради них евреи. А здесь добавились пока и нацисты со своей политикой «окончательного решения». Об уровне недоверия свидетельствует хотя (бы) тот факт, что в первые житье оккупации под магазинами без- было единой очереди, а стояли одну крош — по религиозному и национальному признаку. И городская рука должна была принимать исполнение) этого меры …

30 июня немцы начали звать горожан в тюрьмы, чтобы читать. Ant. утаить масштаб советских преступлений, далеко не забывая при этом на высоком уровне бередить антисемитские настроения. Миряне, многие из которых потеряли в советских застенках кого-ведь из родных, потянулись в тюрьмы. Увиденное шокировало. Гастралгия, страх, обиды, ненависть, сдерживаемые в изм длительного времени, вылились в акты неконтролируемой агрессии в отношении еврейского населения города. Участвовали в погроме и подразделения украинской милиции. До какой степени массово — это вопрос проблематический, но сам факт участия в подобном позорном явлении отнюдь не делает чести непосредственным участникам — средь которых, безусловно, были и националисты, руки и ноги ОУН.

Можно сказать, кое-что тень того страшного погрома лягла в дальнейшем безграмотный так на величественную идею Украинской государственности, провозглашенную бандеровцами, во вкусе на все украинское националистическое перестановка. Ведь ни одна земная интенция не может оправдать убийц. Действительно об этом писал митрополит УГКЦ Андрон Шептицкий в своем пастырском послании «Неважный (=маловажный) убий!», которое зачитывали с амвонов всех греко-католических церквей в осеннее время 1942 года.

Не утрачивать времени

Именно при таких трагических обстоятельствах был провозглашен Документ (за печатью) восстановления Украинского Государства. Практически за два дня — в воскресенье 29-го и в день 30 июня — была проделана большая организационная произведение, чтобы известить местную коллектив о намерении ОУН и созвать Народное Стечение. Львиную долю взял в себя Ярослав Стецько, в ту пору стержневой заместитель руководителя ОУН. То есть он встречался с известными галичанами, намереваясь втянуть их к формированию государственных органов восстановленной Украины. Свидетельство восстановления Украинской независимости поддержали такие бесспорные авторитеты, сиречь митрополит Андрей Шептицкий, а в свою очередь Кость Левицкий — один с высокопоставленных политических деятелей Галичины, являвший собой премьер-министр ЗУНР.

Вечере 30 июня 1941 лета с балкона дома «Просвиты» (стогн Рынок, 10) был провозглашен Деяние восстановления Украинского Государства. Целесообразно заметить, что подготовка документа велась подпольно — националисты-бандеровцы были умелыми конспираторами, благодаря чего его провозглашение стало ради немцев довольно неожиданным фактом. Через оккупационного нацистского режима представителей невыгодный было, только потом появились коновал Ганс Кох и майор помехи Айкерн. Немцев никто малограмотный приглашал, так же, (языко и не спрашивал их разрешения получи проведение Собрания. Кох поздравил присутствующих с освобождением и призвал к сотрудничеству. Лобовина Панькивский (1897-1973), Украинский общественно-политический деятель, юрист-адвокат пишет, что же «Речь Коха произвела неприятное чувство. Хотя в его речи и промелькнуло будто-то вроде: «Вишь вам теперь Украина».

Подавляющее множество. Ant. меньшинство общественно-политических групп комплиментарно отнеслись к восстановлению украинской государственности. Машинопись Акта был несколько единожды прочитан по радио; симпатия печатался в украинских газетах. Вдохновляющее сведение о восстановлении украинской независимости в одну минуту распространилось и стало одной с главных новостей лета 1941-го нате территории Украины. Повсеместно, каким ветром занесло уже ушла советская система, а немецкая еще не успела установиться, начали возникать органы местного украинского самоуправления.

О нежели говорилось в Акте

Документ состоял изо трех пунктов. Первый провозглашал рекуперация украинского государства и призывал хохлацкий народ бороться за суверенную управа на всех национальных землях. Прежде (всего) написали «провозглашение» независимости, хотя потом рукой Ярослава Стецько была сделана ремонт на «восстановление», потому как провозглашение уже произошло в 1918 году. Сие было очень важное деталь, ведь указывало на правопреемство государственной традиции.

Во втором пункте панегирик шла о создании на западноукраинских землях украинской центр, подчиненной будущему национальному правительству в Киеве. Незаинтересованный пункт содержал заверения, как самостоятельное Украинское государство закругляйся тесно сотрудничать с Германией. Иные из самых политически целомудренных настоящий третий пункт Акта акции за живое. Однако безвыгодный стоит забывать о том, что же тогда нацистская Германия находилась в апогее военной худой как щепка — под ее сапогом находилась на поверку вся Европа. Дифирамбы в сторону нового режима были неизбежны; на правах пишет украинский историк Слава Дашкевич, «комплиментарные высказывания были продиктованы всего только тактической куртуазией». А ещё раз замечает, что «Исполнение) украинского национально-освободительного движения в середине 1941 году были всего только две возможности. Первая: закрыть лавочку любую деятельность, направленную держи создание независимого Украинского государства… Вторая: оглядеться на единственного возможного в данных условиях антикоммунистического и, условно, антироссийского союзника — гитлеровскую Германию, союзника трансцендентно и практически возможного, хотя и беда неопределенного, что хорошо понимала украинская аверс. Был избран единственно (не)измеримый путь».

Как отнеслись нацисты к провозглашению Акта

Оккупационная немецкая система не только не признала власть украинцев на собственное независимое лимитроф, но и повела политику истребления руководителей ОУН. Нацисты хотели забаррикадировать отменить Акт восстановления независимости, а там, когда это им без- удалось, начали репрессии. Минуя несколько дней гестапо арестовало Ярослава Стецько, Степана Бандеру и полоса других деятелей.

Уже 12 июля немцы располагали информацией о часть, что группа Бандеры направила в Данпарстад около 30 своих членов с задачей развернуть там как можно быстрее украинское власти предержащие. Однако, с помощью украинских коллаборационистов, группу задержали в Василькове. Порция ее была арестована и брошена в рабат для военнопленных в Белой Церкви.

С 11 июля 1941 г. гитлеровцы запретили любую политическую инициативность украинским организациям, в том числе манифестации в поддержку Акта 30 июня. А сделано в сентябре немецкая полиция безопасности провела массовые аресты оуновцев. Перехват Киева вызвал у нацистов, по образу сказал бы Сталин, «головокружение с успехов». Тогда вслед решеткой оказались почти двум тысячи украинских националистов. В согласие остатки руководства ОУН (б) приняли постановление о переходе в подполье, активизацию антинемецкой пропаганды и подготовке вооруженного восстания сравнительно с чем оккупантов. На авансцену выступала УПА…

Посредь прагматизмом и наивностью

Отношения среди украинскими националистами и гитлеровской Германией сроду не были безоблачными. Позволительно вспомнить первого главу ОУН Евгеня Коновальца (1891-1938), который свое последнее старинны годы весьма скептически относился к перспективе взаимоотношений с нацистской Германией и стремился переориентироваться для Британию. Искренности и дружбе безграмотный способствовали ни пакт Молотова-Риббентропа, ни губите Карпатской Украины, которую Гитлер в сущности отдал на растерзание Венгрии.

К нападению получай СССР у фюрера не было какого устоявшегося взгляда возьми будущее оккупированной Украины. Вопреки на то, что приоритетной задачей было «писание на подвластных территориях сырьевой и трофический базы для великонемецкой империи» долгом), среди прочих, была и план создания независимой Украины. Ее автором был Альфа Розенберг — глава Бюро внешней политики, которого Гитлер с течением времени назначил «уполномоченным точно по центральному контролю над вопросами, связанными с восточноевропейскими областями». Розенберг пытался во что бы то ни стало пропагандировать свои идеи. Так, выступая 20 июня 1941 лета с речью перед узким повсюду немецких чиновников, он говорил:

«Российское наибольшее распространение везде царит сегодня в Украине. От этого места возникает перед Германией головоломка — обеспечить свободу украинскому народу. Буква задача должна рассматриваться т. е. программное требование. В каких формах и в каком объеме закругляйся воссоздано украинское государство, — об этом баять сегодня бессмысленно». Розенберг подчеркивал нужность поощрения публикаций о борьбе украинцев, служить подспорьем культ гетманов, печатать произведения украинских писателей, споспешествовать развитию украинского языка, распахнуть учебные заведения и даже дозволить создание политического движения Украинского казачества. «Лупить же разница, получим пишущий эти строки через несколько лет сороковушка миллионов человек, которые с нами честью сотрудничают, или будем вынуждены водружать за каждым крестьянином солдата», — замечал выступающий.

Следственно неудивительно, что украинские националисты маловыгодный то чтобы так литоринх верили, но все а надеялись на возможность возрождения независимости Украины быть нацистской оккупации.

Впрочем, после этого ряда быстрых побед нацистской Германии, идеи Розенберга были во всех отношениях отвергнуты. Ни о какой государственности, пусть даже сателлитной, коллаборантской уже далеко не было — Украина стала колонией с жестким режимом оккупации.

Высокие идеалы и распавшийся общество

Элиас Канетти, выдающийся общественный мыслитель, писатель, автор важнейшего произведения ХХ века — социально-философского трактата «Много и власть», заметил, точно перед тем как скрыться за горизонтом за написание романа «Аберрация», ему пришла парадоксальная соображение о том, «что общество распался». Именно таким показался ему оный предвоенный период — пустотой, вничью, набором атомов… Сие был абсурдистский мир, же мало кто понимал разрушительную на волосок этого абсурда. Кстати, изданное в 1938 году шедевр прошло абсолютно незамеченным. Его поняли и оценили вдоль достоинству только после окончания войны.

Небось, что украинские националисты, пользуясь моментом, сделали токмо верный на тот этап политический шаг — как токмо ушли одни оккупанты — смертельные враги, и едва-только пришли другие — не таково чтобы уж друзья, хотя еще не враги, — провозгласили воссоздание Украинской Государственности. Заветной свободной Украины, высокая соображение которой была похищена и с головы до ног осквернена большевиками. Это было не дрогнув и отважно, кто бы инуде что ни говорил. Сие был вызов всем — страшным и ужасно неблагоприятным обстоятельствам, врагам, и, едва, себе, или — в первую ряд себе. Вот только препятствие заключалась в том, что не приходится чего-то построить в мире, каковой «распался». Бесцельно строить хоть что-в таком случае посреди апокалипсиса. Там пытаются демократично выжить. А выжить — это продлить борьбу.